С ЧЕГО НАЧАЛОСЬ УВЛЕЧЕНИЕ ЕДОЙ? ПОЧЕМУ РЕСТОРАННЫЙ КРИТИК?

Все в жизни скручено и связано. Поэтому эта история начинается издалека. Еще учась в школе, я знала, что буду работать в fashion-индустрии. Я мечтала, что стану либо дизайнером и буду работать, скажем, в Stella Mccartney или Chloe (сейчас бы я мечтала о Celine), либо стану главным редактором глянцевого издания как Эвелина Хромченко и Алена Долецкая. Так после школы я пошла учиться на дизайнера-конструктора одежды, о журналистике речь не шла. Ничему хорошему на журфаке не учат — так считалось и считается до сих пор. Ужасно снобская установка, но ее подтверждает опыт шести лет, в течение которых я постоянно ищу авторов, самыми ленивыми и некомпетентными из которых оказываются люди с журфака.

Где-то между конструированием юбок и практикой в ателье мне предложили писать про моду в только запускавшемся глянце, конечно по знакомству, как иначе можно доверить это 16-летней девочке. Я не понимала о работе редактора тогда ничего, но взялась, потому что было дико интересно и амбиций через край. Засела за все свои журналы и трое суток их изучала. Это была моя первая журналистская школа. Я поняла очень многое за три дня: что у изданий есть структура (раньше я видела просто красивые картинки), четкие рубрики, собственный язык, заходы, темы номера и так далее.

Следующим опытом был сайт про моду, который мы сами сделали с друзьями: один из них был дизайнером, второй верстальщиком, третий хотел продавать рекламу, а я как раз уже тогда писала – так что все сложилось очень удачно. На тот момент ничего круче Look At Me и «Афиши» в Москве не было, я мечтала работать именно в LAM. Пару наших материалов они тогда даже перепостили и это был фурор! (смеется). А потом мы приехали в Москву на очередную неделю моды и познакомились с Васей Эсмановым, одним из создателей Look At Media. Ему понравилось то, что мы делаем, и мы, не раздумывая, переехали в Москву, забросив свой проект. Почему? Потому что к тому моменту я подросла и поняла, что хочу носить красивые вещи, но не описывать их. Я пошла в команду разработки The Village, тогда еще только задумывавшегося, теперь у меня были новые амбиции — делать что-то «важное». Именно в кавычках, как я уже сквозь время понимаю. Такое вот удивительное стечение событий.

Каждый день я писала на разные темы, связанные с городом: урбанистика, дороги, кофе, не дай бог, взрывы в метро. Мы запускали The Village командой из пяти человек, и мы все делали абсолютно всё – типичный стартап. Это потрясающая, ни с чем не сравнимая, школа. Ответственность, которую ты сам берешь на себя каждый день. И вот как-то раз, спустя примерно год работы, главный редактор Сергей Пойдо вручил мне журнал «Omnivore». Черно-белые снимки каких-то бородатых мужчин, красивая верстка, матовая бумага, совершенно непонятный мне на тот момент французский язык. «Что это, как думаешь?» — говорит он мне. Какой-то модный журнал? «К нам приезжает Omnivore, ты делаешь материал — вперед», — сказал мне главный редактор. И я встретилась c директором Omnivore Moscow — Натальей Паласьос — влюбилась в это всё по уши и с тех пор меня не оттащить. Совсем другой пласт — безумные молодые (хотя не всегда) шефы, творящие свою уникальную кухню, открывающие собственные рестораны на гроши, лишь бы их творчество не ограничивали дяди с деньгами, с горящими глазами и сердцами. Было решено, что я возьму все это направление. Так у меня появилась ЕДА и началось мое большое путешествие. С тех пор это страсть, такая же сильная, какой была когда-то мода. И я надеюсь, она не пройдет. По крайней мере, так уже почти шесть лет.

КАКИМИ ПРОЕКТАМИ НА THE VILLAGE ТЫ МОЖЕШЬ ГОРДИТЬСЯ?

Я горжусь всем. Честно признаться, когда я случайно натыкаюсь на свои самые первые материалы, я думаю: как же это круто! Я горжусь всем, и мне ни за что не стыдно. В этой работе, как и во многих, самое важное — это ясный ум. То, как ты думаешь — вот что важнее всего для журналиста. Остальное приложится. А вот если светлой головы на плечах нет, никакое образование и трудо-часы не помогут. Я сама — не графоман. Я пишу потому, что хочу донести определенное виденье до людей, а не потому что мне просто нравится писать. Первое время, когда я не очень разбиралась в теме, я просто описывала факты. Я не могла позволить себе оценок, потому что была никем. И только когда моя внутренняя уверенность укрепилась, я начала позволять себе оценки. «Да, я хочу сказать вот это! Я точно это знаю!» — сама себе разрешила. Это всё гипер-ответственность. Так высказываться я начала три года назад.

В ЧЕМ ТОНКАЯ ГРАНЬ МЕЖДУ РЕСТОРАННЫМ ОБОЗРЕВАТЕЛЕМ И РЕСТОРАННЫМ КРИТИКОМ?

Нет грани, просто разные слова в русском языке. У нас меньше устойчивых форм для обозначения функций людей, пишущих о еде, чем в странах, где этим занимаются давно. Если я скажу, что я «food-editor» — в Нью-Йорке меня поймут точно. У нас же понимание обязанностей редактора раздела «Еда» всегда сводится к обязанностям ресторанного критика: вроде как ты постоянно ходишь по ресторанам и ешь — прекрасная работа, зависть. Большинство не догадывается о том, что минимум по 8 часов в день я провожу за клавиатурой. В России сейчас быть журналистом — не самое почетное занятие, тысячи людей дискредитируют эту профессию. «Журналисты» приложили много «усилий», чтобы даже я, порядочный человек и также журналист, не верила своим коллегам.

СЧИТАЕШЬ ЛИ ТЫ, ЧТО В РАМКАХ THE VILLAGE ВЫ СДЕЛАЛИ НЕКИЙ ПЕРЕВОРОТ В FOOD-ЖУРНАЛИСТИКЕ?

Да. Я не хочу преуменьшить значение людей, которые занимались этим до: Леша Зимин, Светлана Кесоян, Женя Куйда. Но тут всё совпало — The Village запустился тогда же, когда открылись Delicatessen, Ragout, это была заря. Начали появляться рестораны, хорошие, но не дорогие, и что еще более важно – на самом деле интересные. В «Коммерсанте» все сводилось к тому, что журналист рассказывал, где по статусу будет приятно провести время и классно пообедать с бизнес-партнерами. Мы всегда говорили о ресторанах, в которые пошли бы сами. И ходили. Нам было все равно: дорого это или дешево, нам было важно, чтобы это было классно и вкусно. И вот этими критериями мы в The Village руководствовались в любой теме: выставки, кино, музыка, рестораны. Мы были анти-снобами, но до сих пор нас считают супер-снобами. Забавно.

ЧТО ОПРЕДЕЛЯЕТ СЛОВО «КЛАССНЫЙ»?

А черт его знает! (смеется) Вот где собака зарыта, в этом «классно» и есть снобизм. Я могу это понять. Попробую обьяснить на примере. Открывается кошерный ресторан, в пределах Садового, с деликатной едой, интересно поданной, вкусной, за нормальные деньги. Мы считаем, он — классный, мы все в редакции это понимаем, друг другу нам не нужно разжевывать, почему. В нем меню не на сорок страниц, вкусно кормят и современный интерьер — мы про него пишем. После этой статьи на мой Facebook обваливается масса сообщений от людей, которые работают в ресторанах с около-еврейской кухней. Они писали и говорили: «Вот же наш ресторан! Почему вы о нем не написали? Мы же ничем не хуже». Мало того, что это были не новые места, а мы пишем в основном о новых, если это не тематические подборки, так они еще и далеко «не классные»: темные помещения с разводами на стенах, мрачные кованые лестницы, меню, которое включает в себя все на свете, труднодоступное местоположение, глупые шутки на странице в Facebook, плохие фотографии, имя шефа сказать не могут. Такое место, безусловно, может существовать, но оно не интересно аудитории The Village. Максимум, это интересно живущим неподалеку. Но это же место могло бы стать классным при одном простом условии, несмотря на целый перечень минусов — если бы там была невероятная, фееричная, вкусная еда. Только в таком случае мне все равно, как это выглядит, где находится и насколько там толстое меню. Но, увы, ресторанов, в которых вкусно кормят, в Москве по пальцам двух рук.

Вот, например, ресторан «Сумосан» — старый ресторан в гостинице. Там очень дорого, никакого интерьера, находится он наполовину в коридоре, но там так вкусно, что мне становится все равно на минусы и некоторое несоответствие моим представлениям о хорошем. Meat Point — уличный ларек с турецкой кюфтой, кофе, айраном и дурацким логотипом. Это безумно вкусно! Одно из моих любимых мест в Москве. Я обожаю стоять в очереди за этой кюфтой, рядом с таксистами, студентами, художниками, тут можно встретить кого угодно. Всех этих людей объединяет хороший вкус к еде. Я в это верю.

Другими словами, если у вас вкусная еда, то абсолютно все равно, где находится ресторан, сколько стоит еда и так далее. А если вкусной еды нет, то ничего не поможет (смеется). Тогда, чтобы быть хоть немного классным, нужно собрать максимум других отличительных значков.

ЕСТЬ ЛИ У ТЕБЯ ТОП-ПЯТЬ СВОИХ САМЫХ ЛЮБИМЫХ МЕСТ?

Их точно больше и все это проекты, которые ведут за собой индустрию. Как вариант, можно представить пирамиду. Верхушка — это люди, которые делают бизнес от сердца и у них получаются реально честные проекты, в которых еще и вкусно. Классный дизайн, классная еда, своя собственная, не заимствованная. Таких людей, создающих тенденции, а не следующих им, мало: это Иван Шишкин и его команда ( Delicatessen, «Юность»); Уильям Ламберти и Илья Тютенков (Uilliam's , «Уголёк», Pinch, «Северяне»); Глен Баллис и Александр Оганезов (Glenuill и Cutfish); Дмитрий Зотов с партнерами («Крылышко или ножка», Zotman, Huggis). Все это команды, во всех в них есть по шеф-повару, и, вероятно, именно это говорит о многом. Они задают вектор в Москве. После идут Новиков, Ginza, Раппопорт — они берут мировые и местные тренды, пережевывают их, выплевывают и тиражируют. Нужны и те и другие, иначе никак, так устроен этот мир, мы еще не проснулись в Золотом городе.

Мне странно, когда человек делает ресторан просто ради денег. Это похвально, если ты зарабатываешь много, но когда это основная цель, это лед в сердце. Если деньги не пускать на хорошие дела, зачем они вообще нужны? Я — журналист, а журналисты получают копейки в этой стране — я работаю не за зарплату, не за еду, я работаю за доверие. Супер-честность — мой основной принцип, иначе все становится совершенно бессмысленным. Жизнь очень короткая и мне в ней нужна максимально для меня возможная реализация. И эти люди, я верю, из верхушки пирамиды, точно так же как я относятся к своему делу — честно. И если их не понимает большинство, они все равно стоят на своем. Как отшельники иногда. И слава богу, что все больше людей начинают считывать настоящее, а не пародию. Это талантливые люди, которые вечно несутся вперед и хотят обогнать в первую очередь самих себя, а не догнать кого-то.

Мой любимый ресторан сейчас — Glenuill. Есть список блюд, за которыми я туда возвращаюсь, могу поделиться со всеми. Далее: Delicatessen, «Юность», «Москва-Дели», Meat Рoint, MOS, «Крылышко или ножка» на Патриках, Pinch, но только утром, «Чайная» — бар на Белорусской с отличной китайской едой и Drink your Seul — бар с отличной корейской едой. Это основные, но список можно продолжить.

КАК ДУМАЕШЬ, С ЧЕМ СВЯЗАНО ПОЯВЛЕНИЕ ТАКОГО БОЛЬШОГО КОЛИЧЕСТВА МОЛОДЫХ РЕСТОРАТОРОВ И ШЕФ-ПОВАРОВ В ПОСЛЕДНИЕ ПЯТЬ ЛЕТ?

Наконец-то индустрия стала развиваться, причем очень быстро. Мы, как и во многих областях в России, очень долго запрягали. Не было продуктов, не было денег. Когда The Village только начинался — появился Delicatessen и Ragout — это казалось невероятным! Мир поменялся, это как в Европе, думали мы: хозяева-владельцы сами ходят в зале — ничего себе! И вот ресторанов с таким подходом становится все больше. Количество открытий растет в геометрической прогрессии. Если раньше в месяц открывалась парочка более-менее нормальных ресторанов — это было счастьем. Сейчас в неделю у нас есть минимум 10 открытий, за которые нам не стыдно. Это не 10 мест, в которые я пойду с удовольствием, но это 10 мест, каждое из которых интересно по-своему и важно для своего района.

НЕТ ЛИ ТАКОГО ОЩУЩЕНИЯ, ЧТО В ЗАМЕТКИ THE VILLAGE ПОПАДАЮТ ТОЛЬКО ПРОЕКТЫ ДРУЗЕЙ? А НОВЫМ ПРОЕКТАМ СЛОЖНО ПРОРВАТЬСЯ?

Это очень важный вопрос. Хочется трубить в трубу о нем постоянно! Проекты друзей, безусловно, туда попадают, но не потому что они друзья, тут другая зависимость — те, кто делают хорошо, становятся друзьями, ведь у них такой же подход к жизни, как и у меня. Это очень логично. Я никогда не напишу о друге хорошо, если он делает какую-то фигню. Я напишу как есть, такие случаи были и на меня обижались. Реакция зависит от уровня сознания, и это выбор каждого. Я никогда не хочу обидеть, я хочу правды и развития индустрии. Писать о друзьях сложнее, чем просто писать о незнакомых людях. Я на самом деле не люблю писать о друзьях, к ним у меня сильно больше требований, чем к остальным.

Каким нужно быть, чтобы попасть на The Village? Интересно, сейчас, занимаясь своим брендом украшений, я регулярно пишу разным редакторам, чтобы рассказать о нем и часто сталкиваюсь, к сожалению, с безразличием. Создается впечатление, что людям лень искать что-то новое, гораздо проще написать об уже состоявшихся больших брендах. Я буду счастлива в этом оказаться не правой. В общем, у меня по-другому. Моя миссия — находить классные новые проекты повсюду. Я бы хотела объять необъятное, но иногда могу пропустить что-то. Поэтому я счастлива, когда люди пишут мне сами. Пожалуйста, пишите мне о своих проектах! На почту, на Facebook, где угодно. И пишите о чужих проектах, которые вам понравились. Это поможет мне своевременно заметить многие хорошие вещи. Моя работа как раз такая – я хочу рассказать как можно большему количеству людей о самых лучших, честных, вкусных и настоящих ресторанах. Если вы делаете такое, то вы мой друг и я хочу вас поддержать.


КАК ПРОЕКТ ДОЛЖЕН СОСТАВИТЬ ОБРАЩЕНИЕ К ТЕБЕ? КАКИМ ДОЛЖЕН БЫТЬ ПРЕСС-РЕЛИЗ, ЧТОБЫ ПОПАСТЬ НА ПОЛОСЫ THE VILLAGE/АФИШИ?

Мне приятно, если живые люди пишут мне как живому человеку. Я не люблю пресс-релизы, принципиально не хожу на пресс-завтраки, ужины или обеды — я все это очень не люблю. Нет, я даже против этого. Я не могу заставить других людей этого не делать, но я могу сама не делать этого. И своим примером рассказывать о том, как делать правильно. Я хожу в рестораны сама, без предварительной договоренности, за свои деньги и за деньги редакции. Можно быть сколько угодно честным человеком, но у несчастных злых людей будет повод тебя дискредитировать. Я общаюсь и с пиарщиками, и с владельцами, и с шефами, иногда прихожу в ресторан несколько раз, иногда звоню им чтобы познакомиться. Если мне нравится еда и я не знаю шефа, мне тут же хочется расспросить все все все у него, откуда он такой взялся. Да, бывает меня узнают и ни в какую не хотят давать чек. В таком случае я просто оставляю деньги на столе, такие огромные чаевые, делайте с ними, что хотите. Это важно и я считаю, что все журналисты от еды должны делать именно так.

ЧТО ТАКОЕ ЛЮБИМАЯ РАБОТА?

Наверное, любимая работа — это не работа, так говорят, да? Когда время пролетает, когда ты иногда увлечен так, что забыл поесть, когда есть ощущение своего места и реализации. Это моя работа в общем для меня.

ПЕРЕХОД В АФИШУ — ЭТО ШАГ ВПЕРЕД И НОВЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ?

Да, безусловно. У большой компании есть планы развиваться дальше. У нас есть ресторанный сервис, который, на самом деле, отделен от издания «Афиша Daily». У меня есть планы и идеи, как сделать всю структуру съедобных подразделений компании идеальной и более связанной между собой. В общем много работы, которая не видна читателю.

The Village — мой дом, мне было сложно оттуда уходить. Они мне дали многое, так же как и я им. Но, замахиваясь на определенные масштабы, имея амбиции сделать что-то большее, сложно продолжать просто придумывать и реализовывать тексты. В «Афише» сейчас больше инструментов для реализации моих планов. Я какое то время назад созрела для создания своего, нового, самого крутого, безбашенного, веселого и красивого (то есть в моем вкусе) издания про еду и рестораны в городе, и если и дальше с «Афишей» у нас будут сходится планы и видение, мы сделаем это вместе.

ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНО, ПОЧЕМУ ВСЕ-ТАКИ ТЫ ЗАПУСТИЛА НЕ FOOD-ПРОЕКТ, А ПРОЕКТ ПО ПРОИЗВОДСТВУ УКРАШЕНИЙ?

Самым популярным вопросом до появления моих украшений «anna.m.objects» как раз был твой вопрос: «Когда ты откроешь свой ресторан?». А я какое-то время даже чувствовала вину за то, что я совсем не хочу этого, что мне нечего ответить. Я никогда не испытывала к этому страсти. Я люблю есть, а не готовить. Почему украшения и мода? Можно сказать, это возвращение к корням. Я чувствую себя счастливее, когда что-то делаю руками. Много лет я посвящала себя только журналистике и на творчество руками с выключенной головой просто не хватало времени. Я совершенно перестала рисовать (до этого 6 лет художки) и даже перестала замечать стоящий в углу мольберт с красками. Однажды мой близкий друг, он знает меня с 14, сказал: «возможно, какая-то часть энергии в тебе должна найти свое выражение именно через работу руками. Вот просто заставь себя снова начать». Эта фраза пришла в нужный момент. Я осмелилась попросить своего знакомого ювелира сделать мне простое колечко, а он сказал: «Аня, это так легко — приходи в нашу мастерскую и сделай». И я пришла, сделала себе, сделала своим подругам и сделала коллекцию и стала намного счастливее. Друг был прав.

КАК ТЫ СОВМЕЩАЕШЬ ДВА ТАКИХ РАЗНЫХ НАПРАВЛЕНИЯ, КАК УСПЕВАЕШЬ? КАКОВ ПРИОРИТЕТ?

Никак. Я все время работаю. Пять дней в неделю — редакция, это на весь день. Минимум восемь часов в день я сижу за компьютером и пишу и редактирую. В свободное время, часто по вечерам, я хожу в рестораны, в том числе по работе. В субботу я весь день провожу в ювелирной мастерской. Часто и до часу ночи, пока ребята работают — я работаю с ними. Воскресенье — единственный выходной, в который я занимаюсь языками, хожу на спорт, к зубному и так далее. Я медитирую каждый день, это мой отдых.

А для отдыха в привычном понимании я дожидаюсь отпуска и возвращаюсь оттуда всегда с кучей идей: как для материалов и статей, так и для украшений. И я не думаю, что в таком ритме можно прожить долго. Живу так два года, и вижу что становится сложнее. С другой стороны, я получаю такую невероятную энергетическую отдачу от вещей, которыми занимаюсь, это наркотик — я пока просто не могу остановиться.

Но, как вы видите из расчета времени, приоритет сейчас на еде и «Афише Daily».

О ЖЕНСКОЙ ДРУЖБЕ. КАК ОНА ТЕБЕ ПОМОГАЕТ? РАССКАЖИ ПРО ВАШ ЖЕНСКИЙ КЛАН.

Да, это точно настоящий клан. (смеется) Света Ефремова — владелица магазина украшений «Сахарок». Собственно, мы начинали с украшениями вместе (одновременно она открыла магазин, а я сделала первую коллекцию) и бесконечно друг-друга подбадривали и подгоняли. С Аленой Ермаковой мы познакомились в кафе около 6 лет назад, она принесла мне сэндвич для съемки, я должна была взять его и через 20 минут быть на занятии по английскому. Но мы проговорили 3 часа, не могли остановиться, сразу поняли что у нас похожи вкусы, и это нас связало. Сейчас Алена организовывает фестивали и секретные ужины Stay Hungry, работает в кафе «Искра». Аня Ендриховская — лучший консьерж Москвы 2015 года и Мира 2013, она обожает свою работу (как и я, и Света, и Алена, и все мои подруги). Работа консьержа — это достать из под земли недоставаемое — именно этим она занимается каждый день, безумно интересно же! Лучшая в мире работа, сложная и всегда держащая в тонусе. В большинстве случаев, когда она делится со мной своими успехами, у меня наворачиваются слезы — настолько меня восхищают увлеченные любимым делом люди. Галя Ботт – создатель «Москва-Дели», своим примером она мягко учит тому, что слушать себя и играть по своим правилам – это реально, что можно вот так вот ни на миллиметр не прогибаться под установленные кривые уродливые рамки.

Мне очень повезло, именно такие люди меня окружают и я за это благодарна им каждый день. Даша Князева, Даша Богдан, Оля Киселева, Ксюша Мартынова, Марина Адырхаева – могу про каждую рассказать с любовью, и если вы еще не слышали эти имена, то совсем скоро услышите.

Первое, что всех нас объединяет — это вот такой интерес к жизни, будто мы не можем ее пропустить. Мы не можем заниматься тем, что не приносит нам удовольствия, чему не хочется отдаваться на двести процентов. В своем деле мы продолжаем себя. Этичный, честный подход к тому, что ты делаешь, непрерывное развитие: внешнее и внутреннее, что на самом деле одно — я такая и подруги мои, и друзья такие же. Это близкие люди, с которыми мы делимся тем, чего нам удалось достичь за день, неделю, месяц, год, жизнь. Достичь не только в профессиональной работе, но и в самой главной работе в жизни – на пути к самому настоящему себе. Мужчины меня, разумеется, тоже вдохновляют, от поваров до буддистских монахов. Но об этом, видимо, в следующем интервью.