Текст: Анна Бойко
Фото: Евгения Агапова

В архитектурном бюро сестер Сундуковых все было именно так, как мы себе представляли: отдельно-стоящий особняк на Большом Афанасьевском, высокие потолки, дубовый стол, геометричная лампа и куча маленьких деталей, за которые цеплялся глаз. Вот открылась дверь и появились Оля и Ира в одинаковых платьях — как и положено архитекторам — черного цвета. Они широко улыбнулись и устроились напротив. На первый взгляд, такие похожие, но спустя час нашей беседы, стало понятно, что Ира чуть более эмоциональная, а Оля продумывает ответы, дополняя мысли сестры. Они серьезно хмурят лоб, когда разговор заходит об управлении бюро и частных интерьерах, но впадают в состояние детского восторга, когда рассказывают о новых архитектурных проектах.

Оля и Ира Сундуковы, создательницы архитектурного бюро

«Хачапури», «Воронеж», «Тажин», Сыроварня, Remy Kitchen Bakery, Maybe — в списке работ Сундуковых столько ресторанных интерьеров, что не сосчитать сходу, а, с недавних пор, добавились еще и отели. Об архитектуре, ошибках, именных табличках и планах на будущее – читайте в этом интервью


ДАВАЙТЕ НАЧНЕМ С КЛАССИЧЕСКОГО ВОПРОСА: С ЧЕГО В ВАШУ ЖИЗНЬ ПРИШЛА АРХТЕКТУРА?

Оля: Для ответа на этот вопрос, нужно рассказать две маленькие истории, связанные с нашей мамой. Мы переезжали в новую квартиру, в которой мама позволила нам выбрать обои, шторы и всё остальное. Нам было всего по 15 лет. Мы занимались поиском всех этих вещей, а мебель мама выбрала на свой вкус. И когда мы увидели эти жуткие парты, кровати в стиле «постсоветский модернизм», то тут же поняли, что это нам не подойдет!

«Вот, девочки, эта мебель перейдет вашим детям по наследству», — таким был мамин аргумент. Мы были в таком ужасе от этой перспективы, что решили, что пора что-то менять. Благо, у нас была большая комната, и мы раз в месяц полностью переставляли в ней всю мебель в разные места и как-то вовлеклись в этот процесс.

Вторая история тоже связана с мамой. Когда пришло время выбирать, куда нам поступать, мама порекомендовала посмотреть подготовительные курсы по интересующей теме. Она нас ни на что не агитировала, скорее, просто поддерживала и настаивала сделать упор на один предмет. Мы же выбирали по принципу «от обратного»: определили, что нам не нравится, и осталась только журналистика. И мы записались на курсы по журналистике, пришли к своим друзьям и радостно заявили, что мы будущие журналисты. На что получили насмешливый ответ: «О нет! Пик вашей карьеры — газета «Вечерний Челябинск». Нам стало очень грустно и страшно. И мы передумали: просто решили не посещать курсы, потому, что не придумали ничего нового. Когда мама об этом узнала, сразу начала предлагать нам другие варианты, чтобы не терять драгоценное время. И вот она предложила дизайн интерьера, мы представили себя в этой профессии и поняли, что ничего — сойдет.

Ира: Мы всю жизнь рисовали и подумали, что антипатию у нас это не вызывает и решили попробовать. И как только мы пришли на первое занятие, то тут же поняли, что это наше! То есть это было открытие, какое-то случайное попадание. Может и не случайное, потому что всё остальное мы отбросили и принялись за учебу.

За это мы маме очень благодарны!

«Чтобы спеть настоящую песню в творчестве, нужно, как минимум, уважать своих заказчиков, а еще лучше — любить их»

«У нас есть любимая фраза из фильма «Москва слезам не верит»: «Как же ты управляешь тремя тысячами людей?» — «Научиться сложно с тремя людьми, а дальше всё уже просто»

КАК И КОГДА У ВАС ПОЯВИЛСЯ ПЕРВЫЙ ЗАКАЗ?

Ира: На втором курсе института в Челябинске. Это был общественный интерьер, кафе наших друзей — «Седьмое небо». К счастью, история быстро смыла его с лица земли. Вообще, хорошо учиться на частных объектах, потому что это, во-первых, не всем видно, а, во-вторых, есть сроки что-то исправить.

Это был честный обмен нашего непрофессионализма на очень маленькие деньги. Затем мы выполняли частные и общественные заказы и считаем, что наш первый настоящий общественный интерьер — это, конечно же, «Хачапури».

Оля: Правда, к тому времени мы уже стали матерыми специалистами. Мы открыли студию сразу после окончания института. А на момент работы с Хачапури студии уже было шесть лет. Первое время мы делали частные объекты и с ними дошли до заказчиков из сотни Forbes, сделав суперсложные и маститые интерьеры. Это был переходный момент. Пришло понимание, что мы больше не готовы заниматься частным интерьером, а хотим заниматься только общественным. Чтобы спеть настоящую песню в творчестве, нужно, как минимум, уважать своих заказчиков, а еще лучше — любить их. А тех людей, с которыми нам приходилось работать на частных заказах, не хотелось любить и заводить дружбу с ними тоже совсем не хотелось.

РАССКАЖИТЕ ПРО ПЕРВЫЙ ИНТЕРЬЕР ДЛЯ РЕСТОРАНА?

Оля: Наша точка отсчета — это «Хачапури» с Татьяной Мельниковой. Она нас научила всему: какой функционал должен быть у ресторана, какими должны быть проходы, какой должна быть посадка, что должно быть со светом и так далее. Необычно, что основной нашей задачей в рамках подготовки общественного интерьера было как раз сделать так, чтобы вообще не было видно, что там присутствовали дизайнеры. Будто это просто так сложилось, и заказчики сами спланировали интерьер. И мы считаем, что мы с этой задачей справились на отлично. В этом году ресторану исполняется шесть лет и поток гостей не иссякает.

Ира: «Хачапури» уже минимум семь штук в Москве, и все интерьеры в них делаем мы.

ПРО МАТЕРОСТЬ. КАК ОНА ИЗМЕРЯЕТСЯ? В КАКОЙ МОМЕНТ ПРИШЕЛ ОПЫТ?

Ира: Мы двигались размеренно - шаг за шагом. Годом основания бюро мы считаем момент появления в нем первого сотрудника.

Сначала мы встречались в кафе, потом поняли, что это неудобно и сняли квартиру, затем мы сняли офис и это уже четвертая наша офис-студия. Мы растем, и к нам неоднократно обращались наши знакомые с желанием инвестировать в нас деньги. Но мы решили, что будем двигаться постепенно, по чуть-чуть. Пускай это будет наше собственное дело со всеми нашими ошибками. У нас есть любимая фраза из фильма «Москва слезам не верит» — «Как же ты управляешь тремя тысячами людей?» — «Научиться сложно с тремя людьми, а дальше всё уже просто». Здесь то же самое: все сложности вылезают в самом начале, надо просто пережить этот опыт.

НА ПЕРВЫХ ЭТАПАХ НЕ ВСЕГДА ЕСТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ НАНЯТЬ КОМПЕТЕНТНУЮ КОМАНДУ. КАК ВЫ СПРАВЛЯЛИСЬ С НЕТВОРЧЕСКОЙ РАБОТОЙ?

Оля: В первую очередь нужно разделять. Мы так и не научились делать песню из того, что связано с финансами. Поэтому любви к этой стороне вопроса у нас нет, остается устойчивая нелюбовь. Финансами у нас занимается отдельный человек. Мы с этим только соприкасаемся, но никогда не курируем этот вопрос. А все, что касается управления, на самом деле очень даже творческая сторона вопроса.

Ира: Собрать классную команду — это действительно творческий процесс. Мы очень гордимся нашей командой — это классный коллектив, который мы собираем годами и который полностью нас устраивает, мы вместе с ним растем.

Оля: Наше любимое сравнение — забраться на высокое дерево, чтобы смотреть, в ту ли сторону мы вырубаем лес. Такие вопросы вполне себе творческие, интересные и поэтому мы с большим воодушевлением занимаемся ими. Но, тем не менее, мы ничему этому не учились. Это и плюс,и минус. Например, в команде появлялся сложный человек, и у нас начинались трения и недопонимания. И мы думали, как же эти вопросы сгладить. Всему учились по ходу.

Ира: Нам очень повезло, что все наши клиенты — очень успешные и интересные люди, поэтому мы часто советовались с ними. А потом оказалось, что за одним сложным моментом наступает другой, они часто повторяются, и ты уже заранее знаешь, как реагировать. И когда ты научился решать повседневность, рутину, тогда и появляется время для того, чтобы выплыть наверх и посмотреть вообще, куда мы плывем. Вывод: чем дальше, тем проще.

С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ КОМАНДЫ — КАК ВЫ ИЩИТЕ ЭТИХ ЗВЕЗДОЧЕК И КАК ИХ УДЕРЖИВАЕТЕ?

Ира: Вопрос удержания в нашей студии — это не критичный вопрос, потому что у нас абсолютно нет текучки среди дизайнеров архитекторов. Вся команда с нами проходит очень долгие годы. Люди с нами по восемь-девять лет.

Как мы их удерживаем? Мы с ними со-авторы. Мы не тираны в нашей повседневной работе, мы любим, когда у людей рождаются идеи и мы рождаем их вместе.

Оля: У нас очень командная работа. Мы всё время пропагандируем, чтобы как можно чаще команды собиралась вместе, вместе что-то решали, задавали вопросы, куда мы двигаемся. Команды все перемешаны, люди друг у друга учатся каким-то вещам.

Ира: Скорее сложно найти того самого человека, чем удержать его. Мы очень давно придерживаемся принципа, что нужно нанимать в студию только тех людей, кто в чем-то лучше нас. Мы не нанимаем людей, которые могли бы быть на вторых ролях. Каждый из наших сотрудников в чем-то однозначно лучше нас. И все они разные, так намного интересней! Чтобы были свои взгляды и свои пристрастия.

Именно в вопросе вкуса мы смотрим в одну сторону. Другой вопрос: пристрастия, любимые стили — пожалуйста, но главный цензор — это всё-таки вкус. И второе, что мы ищем в наших коллегах — это постоянное любопытство, постоянное желание расти, стремиться к чему-то. Недавно мы заметили, что когда описываем наших сотрудников, то постоянно говорим: «Этот человек как мы — никогда не останавливается на достигнутом», «Вот этот человек как мы». То есть мы поняли, что, конечно же, несмотря ни на что, лучшей похвалой мы всё-таки наделяем именно те качества, которые есть у нас — это желание всегда, до последнего думать, а все ли я сделал, а можно ли было сделать лучше, и если можно, то продолжать постоянные изменения, эволюцию.

КАК МОТИВИРУЕТЕ ИХ?

Ира: Во-первых, наши творческие сотрудники знают, что у них, как говорится, право первой ночи. Это значит, что когда к нам приходит объект, к кому мы первому приходим и говорим: «Ты хочешь его или нет?», тот его и получает. Вот и мотивация.

Оля: То есть лучшим сотрудникам мы первыми предлагаем вести с нами тот или иной проект. У них есть право выбрать объект. Ну и вообще, конечно, мы стараемся всегда находить для каждого объекта нужного человека или даже собирать нужную команду. Мы стараемся быть максимально гибкими, но мотивируем тем, что даем им полное ощущение того, что они являются соавторами этого проекта.

Ира: Не ощущение, а мы так работаем, что все наши сотрудники знают, что этот проект такой же их, как и наш. Мы проходим этот путь полностью вместе от начала и до конца.

«Мы очень давно придерживаемся принципа, что нужно нанимать в студию только тех людей, кто в чем-то лучше нас. Мы не нанимаем людей, которые могли бы быть на вторых ролях»

ПОЛУЧАЕТСЯ, ЧТО ВСЕ РАВНО ЕСТЬ ВАШИ ЛЮДИ И НЕ ВАШИ. КТО ВАШ ЗАКАЗЧИК? КАКИЕ У НЕГО ДОЛЖНЫ БЫТЬ КАЧЕСТВА?

Ира: Все те же самые, что и у наших дизайнеров. У него должно быть желание превзойти себя с каждым новым проектом, у него должно быть желание постоянно искать что-то новое и не останавливаться. Плюс, этот вектор вкуса должен с нами совпадать и этого достаточно.

КАК ВЫ РАСКРЫВАЕТЕ ВЕКТОР ВКУСА?

Оля: С новыми заказчиками мы очень часто делаем сначала так называемый мудборд, то есть компиляцию из интерьеров. Мы рассказываем ту концепцию, которую мы видим для этого места, и дальше мы должны ее согласовать и подписать, чтобы двигаться дальше. Были смешные случаи, когда, например, к нам приходили заказчики, которым нас посоветовали. А это как раз первая опасность — когда человек пришел не со словами: «Я хочу вас», а со словами: «Мне вас посоветовали». Это уже маячок, что нам надо держать ухо востро. И пришел такой заказчик, который вообще хотел делать интерьер самостоятельно, а ему сказали: «Ты будешь дураком, если не закажешь у Сундуковых». И он пришел к нам и сказал: «Я вообще не знаю, чего хочу, но, наверное, так и так... Давайте что-нибудь сделаем вместе». Для него мы сделали две подборки: первую — как хочет он, но как не будем делать мы, а вторую — как хотим мы и сделаем. Если он согласен на вторую идею, то тогда бьем по рукам. Он сказал: «Окей, клево, давайте попробуем», хотя он вообще ничего не понял, как потом честно признался, просто мы его смогли убедить, что надо пробовать, как мы хотим. И получился классный бар - «Долька бар» Сергея Доля.

Ира: Бывает, мы берем заказчика, которого мы знаем, любим, ценим, а по пути он берет в партнеры человека, с которым мы входим в резонанс. И до сих пор с нами случаются такие вещи, что мы понимаем, что нам нельзя вести это объект именно в интересах заказчика. Ну и, конечно, в наших собственных интересах, потому что это наша жизнь, и наше время не резиновое, мы его очень ценим и хотим делать только то, что классно, что приведет к чему-то невероятному. И, кстати, отвечая дальше на этот вопрос , есть такие заказчики, с которыми мы делаем уникальные волшебные проекты, и мы, конечно, говорим им: «Ребята, мы с вами, готовы на всё, давайте». Если мы находим синергию и родство душ, то, конечно, дальше это пересекает вопросы бизнеса с вопросами творчества.

Оля: Мы даже готовы делать это в ноль, но делать совместно и по-настоящему.

БЫЛ ЛИ У ВАС ПРОЕКТ, КОТОРЫЕ ХОТЕЛОСЬ РЕАЛИЗОВАТЬ, НО НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ, ПОТОМУ ЧТО ЗАКАЗЧИК ЕГО НЕ ПРИНЯЛ?

Оля: Да, мы называем это «отбросы творчества».

Сейчас есть facebook, и можно опубликовать нереализованные проекты там. Хранить их для какого-то завтрашнего дня бессмысленно, потому что завтра будет уже совершенно новый день, и он будет абсолютно другим. И мы будем другими. Такое случается.

Совсем недавно мы сделали первую концепцию для отеля, она была классная, мы сделали сначала мудборд и с ним выиграли конкурс. А потом по этому мудборду сделали концепцию, и она понравилась всем, кроме заказчика. Заказчик сказал: «Надо скучнее. Мне надо проще». И дальше пошли муки творчества, которые привели в итоге к компромиссу, а компромисс — это страшное слово. К сожалению, ты не всегда можешь отказаться вовремя, вовремя понять, что это случится. И нам очень жаль, что наш проект будет в городе, и он будет не идеальным, он не будет классным, он не будет восхитительным.

Ира: Мы всегда ставим таблички с нашим именем в интерьерах и считаем, что это обязательно нужно делать! Законодательно нужно заставить всех архитекторов ставить свои таблички. И тогда этой компромиссной архитектуры станет намного меньше, потому что сейчас заказчики очень часто начинают диктовать свое и дизайнер довольно быстро может махнуть рукой и сказать: «Окей, я сделаю в следующий раз лучше, а здесь может быть и так сойдет». А в итоге страдают горожане — то есть мы с вами, приходя в неидеальные интерьеры, видя компромиссную архитектуру, и с этим надо бороться. Как? Всеми способами.

КАК ВЫ К ЭТОМУ ПРИШЛИ?

Ира: Мы путешествовали в Токио в архитектурном туре. Гид-архитектор водил нас, показывал нам здания, рассказывал про архитекторов, про историю. И мы никак не могли понять — ну как на этих шедеврах архитектуры не стоит какая-то микро-табличка с указанием автора для того, чтобы ты понимал, откуда это растет, для того, чтобы ты сам образовывался. В первую очередь, это важно для горожан, потому что если бы были эти таблички, архитекторы бы старались лучше, а горожане бы узнавали что-то новое.

Оля: Вам должно быть не страшно поставить подпись под собственным творением.















ОТКУДА ВЫ БЕРЕТЕ ВДОХНОВЕНИЕ?

Ира: Наверное, прозвучит банально, но мы ищем вдохновение в путешествиях, то есть это то, без чего мы «сохнем». Кстати говоря, заказчики нас в этом прекрасно понимают. Архитектор и дизайнер не могут оставаться всё время в одной среде и при этом фонтанировать идеями. Нас отпускают в какие-то короткие путешествия и говорят: «Давайте, мы вас ждем». И это приключение очень важно, без этого нам тяжело.

Нам скучно повторяться и мы никогда не повторяемся. Когда к нам приходит заказчик со словами: «Сделайте мне такое же заведение, как это». Мы честно отвечаем, что такое же мы никогда не сделаем. Хотите такое же классное? Давайте! Но точно никаких копий никогда у нас не будет. Потому что повторяться — это убивать творчество, это бессмысленно именно в наших с Олей реалиях, когда объектов итак слишком много. Мы итак не успеваем сделать всего, что хотим, а уж тем более копии — зачем это нужно.

Оля: Из-за любви к созданию уникальных проектов мы стали противниками трендов в архитектуре в принципе! Мы предпочитаем вдохновляться искусством, выставками, музеями. На всё искусство мы смотрим заранее с прикладной точки зрения. В картине мы можем увидеть стул, можем увидеть колористику нового интерьера или стилистику в скульптуре — это не принципиально, но мы постоянно ходим во все современные и классические музеи.

Мы с Ирой можем остановиться перед какой-то картиной и сказать: «Это будет стена», например.

Оля: И в фильмах мы тоже ищем вдохновение. Например, кафе «Тажин» мы делали, насмотревшись «Касабланки». В «Касабланке» был потрясающий художник по свету, и мы воспользовались парочкой его трюков. У него подсветка была с пола, снизу, и тени пальм были по всем стенам. И мы захотели придать этому месту такую же эстетику.

О ПОВТОРАХ.

Ира: Что касается «копипастов» — мы с Олей практически не бываем в интернете. Мы больше смотрим на жизнь, чем на картинки. И мы очень боимся, что кто-то из нашей команды вдруг предложит идею, которую уже кто-то реализовал до нас, и не сообщит нам об этом.

Оля: У нас есть строжайший запрет на копирование любого элемента, прямого заимствования из других интерьеров. Это недостойный дизайнера или архитектора жест. Именно прямое копирование, а не вдохновение. Потому что, конечно, мы все вдохновляемся работами друг друга, и мы очень любим, когда кто-то из наших коллег, союзников, коллег-архитекторов, дизайнеров делают какое-то новое классное место в Москве. Мы всегда воспринимаем это с очень большим позитивом, потому, что, в первую очередь, это влияет на нашу общую сферу, мы придумываем себя новых здесь и сейчас. Каждый день — переход на следующий уровень.

КАКОЙ У ВАС САМЫЙ ЛЮБИМЫЙ ОБЩЕСТВЕННЫЙ ИНТЕРЬЕР?

Оля: У нас всегда так было и будет, что последнее заведение становится самым любимым. Сейчас это Remy Kitchen Bakery. Он настолько нам близок по эстетике и по духу (на момент выхода интервью последний ресторан сестер — Maybe. на крыше Бадаевского завода. Прим.ред.).

Ира: И там просто сумасшедшая кухня, что тоже очень важно!

И нам очень нравится, как реагируют на интерьер гости. Гости говорят про интерьер: «Странно». А это именно то, чего мы добивались.

Сейчас мы делаем два отеля — один в Берлине, другой в Версале. И эти проекты откроются в сентябре, но уже сейчас это реновации, поэтому мы их делаем зонами. В Берлине уже открылась часть лобби. И там тоже невероятно классно и драйвово находиться, потому что это европейский опыт работы с заказчиками.

Если ты выигрываешь конкурс в России, это еще совершенно ничего не значит — выиграл, а дальше сделай, как мы хотим. Поэтому, выиграв наш первый конкурс в Европе, мы тоже ждали, что нам скажут: «Молодцы, выиграли, но давайте мы вам скажем свои хотелки». По правде говоря, в конкурсах ты вообще не учитываешь хотелки заказчика, ты творишь и показываешь, на что способен.

Оля: А нам сказали: «Ну, когда вы сделаете рабочку?» То есть вообще не внесли никаких изменений в наш проект даже относительно конкурса. И вот эти два проекта получились настолько драйвовыми, классными и звонкими.

И более того, была смешная история, когда мы участвовали в конкурсе, сделали первые наброски и отправили их не заказчику, а в отельной группке спросили: «Это оно? В ту ли сторону мы двигаемся или нет?»

И «главный по тарелочкам» нам сказал: «Ира, Оля, мой вам совет — просто будьте собой и всё у вас получится».

И мы думаем: «Вау! Так просто и так понятно!» Надо просто быть собой. И мы были собой. Когда мы выиграли, Ира подошла к нему и говорит: «Ян, спасибо Вам большое за совет, он нам так помог». А он сказал: «А я всем так советую».

«У нас есть строжайший запрет на копирование любого элемента, прямого заимствования из других интерьеров. Это недостойный дизайнера или архитектора жест»

СКОЛЬКО ЗАКАЗОВ НУЖНО ОБРАБАТЫВАТЬ В МЕСЯЦ, ЧТОБЫ БЮРО УСПЕШНО ФУНКЦИОНИРОВАЛО?

Ира: Немного. Самая главная ошибка, с которой мы до сих пор боремся ежедневно — это наша жадность на интересные проекты. Мы надеемся, что когда-нибудь мы научимся брать меньше проектов, чем мы берем сейчас. Сейчас при выборе мы учитываем несколько аргументов: первое — это яркость, интересность самой концепции. Второе — это личность заказчика. Третье — это финансовая сторона. И главное — это восхищение и оно затмевает все остальное.

Заказчик должен вызывать у нас восхищение или легкую влюбленность, хотя нас неправильно поймут, но влюбленность в образ человека, в идеи этого человека — если это есть, то пиши пропало — значит мы точно возьмем этот проект. Поэтому, даже смешно бывает, что нам звонят наши знакомые, говорят: «Слушайте, классная очень девчонка, очень крутая, очень интересная. У нее, правда, очень маленький объект и бюджет маленький». Мы говорим: «Пожалуйста, не знакомь нас». Мы просто не можем взять маленький объект. А я знаю точно, что если я познакомлюсь — всё, это будем опять еще один проект делать. В нашей студии уже 50 человек, но она выросла так совсем недавно. И именно потому, что половина наших объектов — это отели. А отель — это совершенно другая история. Ресторан делается очень быстро — несколько месяцев и ты начинаешь в нем уже есть.

«Самое сложное — это сказать «Нет» именно тогда, когда проект классный. Но мы учимся и с каждым днем становимся всё строже и строже к себе»

О ЧЕМ МЕЧТАЕТЕ? ГДЕ ХОТИТЕ ОКАЗАТЬСЯ ЧЕРЕЗ 5-10 ЛЕТ?

Ира: Здесь всё очень просто. Мы выиграли пару международных конкурсов и поняли, что можем, и что у нас получается. Наш взор сейчас направлен на Европу, на профессиональное сообщество в Европе. Почему? Не потому что там лучше, чем здесь. Ни в коем случае! А потому что здесь мы уже очень много чего сказали, и рано или поздно нам просто станет душно. Мы понимаем, что ищем того самого уникального заказчика, который скажет: «Я хочу с вами сделать этот проект, и я хочу, чтобы вы были сами собой». И если мыслить объективно, опираясь на наш статистический опыт, - таких людей в России явно меньше, чем в Европе.

ТОЛЬКО ЕВРОПА?

Ира: Нет, мы ищем просто еще больше любимых и классных проектов. И нам не важно, в какой они будут стране, мы просто хотим выйти за рамки.

Очень часто к нам приходят наши заказчики с горящими глазами и говорят: «А ведь мы поняли вашу идею, почему вы сделали так и так». В такой момент мы чувствуем, что попали в точку.

Вот сейчас мы делаем два ресторанных проекта в Дубае. И я недавно побывала там и была восхищена возможностями этого города. Мы были абсолютно в плену своих стереотипов о том, что Дубай — это торговые центры, люди с пакетами Dolce & Gabbana и всё. Роскошь, одним словом. И когда мы рисовали первую концепцию для ресторана, заказчик очень строго на меня посмотрел и сказал: «Ира, ты была в Дубае?» Я говорю: «Нет», он: «Оно и видно. Стереотипы в тебе говорят». А я так старалась их сдерживать! Конечно же, когда я рисовала, я хотела сделать классно, какой-то созвучный мне проект. Но всё равно стереотипы победили. «Дубай — это новый Лондон», - говорил мне заказчик. И приехав, первые полдня я ходила и говорила: «Ну, где этот новый Лондон, покажите мне новый Лондон». И мне показали. Там есть абсолютно все сегменты в дизайне и в архитектуре, и в том числе действительно классные, проработанные, взрослые проекты. Так что, отвечая на вопрос, наша цель не только Европа, а весь мир.